Можно выделить простые жизненные смыслы, в которых выражается единство индивидуального и коллективного, автономии и солидарности в армейской жизни: «дом», «семья», «отец», «друг», «любимая».
Разумеется, эти жизненные смыслы значимы и для человека гражданской специальности. Но если «на гражданке» личность может так или иначе замещать отсутствие некоторых фундаментальных жизненных ценностей, в частности поменять место работы, место жительства, уйти от близкого, даже родного человека, если с ним не складываются отношения и т. д., то в армии в силу замкнутости и строгой регламентированности жизни психологическая инфраструктура стабильна, ее изменение не зависит от отдельного человека. Значит, совершенствовать межличностные отношения здесь можно только на основе их гуманизации, т. е. развивая в военнослужащих коммуникабельность, толерантность (взаимную терпимость), уважение к человеческому достоинству «другого».
Здесь вновь полезно было бы взять на вооружение исторический опыт российской армии. М. Д. Скобелев требовал неукоснительного уважения к человеческому достоинству солдата: «Только человек, у которого развито сознание собственного достоинства, может сознательно нести во имя Отечества те жертвы и трудности, которые требует от солдата война». «Побольше сердца, господа, в отношениях, особенно к молодому солдату!» – призывал М. И. Драгомиров своих офицеров. Кодекс чести российских офицеров прежде всего оберегал нравственное достоинство другого человека, утверждая недопустимость проступка по отношению к чести собрата-офицера. Много полезного содержал и принятый в Советской армии принцип воспитания воина в коллективе и через коллектив. Разве эти принципы могут быть механически отброшены вместе с негативным наследием советского периода? Ведь воинская деятельность коллективна по своей природе: победа в бою невозможна без поддержки «соседа», без взаимовыручки, без «чувства локтя»; на этом и выросло фронтовое братство, которое нас так восхищает в ветеранах Великой Отечественной войны. Полагаем, принцип коллективизма должен быть сохранен и найти продолжение в более широком военно-педагогическом принципе: гармонии личностного и коллективного в армейской жизни.
Исходя из целостной концепции личности военнослужащего, в основе которой мы выделили три важнейшие структуры: отношение к Отечеству, к собственной профессии и к другому человеку, товарищу по службе, – следует внести необходимые коррективы в новую армейскую воспитательную модель. При этом мы опираемся на гуманистические идеи отечественной педагогики. «Человек не воспитывается по частям», – подчеркивал А. С. Макаренко. Это значит, что воспитателю надо исходить из того, что перед ним личность со своими сложными социально-психологическими и индивидуально-психологическими механизмами регуляции. Чтобы преуспеть в воспитании воина, воспитатель должен, прежде всего, «понимать его душу, видеть в его глазах сложный духовный мир», а значит, уважать его право на индивидуальность и личностную автономию. И здесь опять полезны советы военных педагогов русской армии. М. И. Драгомиров отмечал, что «в военном деле, скорее волевом, чем умовом, на первом месте стоял, стоит и будет стоять человек», поэтому основной задачей воспитания он ставил требование – «обратить новобранца в солдата, т. е. специализировать его, не ломая в нем человека». Это положение можно взять в качестве базового гуманистического принципа армейского воспитания, конкретизируя его посредством других, выделенных выше: гражданственно-патриотической направленности воспитания военнослужащих; самоутверждения воина в профессии и через профессию, гармонизации личностного и коллективного в армейской жизни.
