Высокая степень связи между семейным неблагополучием и правонарушениями несовершеннолетних указывает, что проблема декриминализации семейного неблагополучия занимает особое место в предупреждении правонарушений несовершеннолетних.
Рассматривая семейное неблагополучие как ведущую причину формирования антиобщественной направленности личности несовершеннолетних и условие их становления на путь правонарушений, возникает вопрос о возможности ликвидации данного явления из жизни общества уже на современном этапе. В литературе на этот счет существуют различные точки зрения, в том числе отрицающие возможность декриминализации неблагоприятной (по терминологии авторов) семьи.
безусловно, ликвидация причин преступности, даже при наличии всех социально-экономических возможностей, требует значительных сил и времени, но это не дает оснований для сомнений в реальности решения проблемы. Основоположники марксизма-ленинизма считали, что в обществе, уничтожившем эксплуатацию и социальный антагонизм, необходимо и возможно устранение причин преступности через уничтожение антисоциальных источников преступности, предупреждение, эффективный учет и контроль за лицами, совершившими правонарушения.
Что касается семейного неблагополучия, то оно, занимая в причинной цепочке правонарушений несовершеннолетних промежуточное положение (между причинами сохранения семейного неблагополучия и причинами правонарушений несовершеннолетних), является связующим звеном этой цепочки. Семейное неблагополучие — не всеобщая, а характерная лишь для определенного уровня общественного развития закономерность.
Одним из основополагающих условий эффективного функционирования любой социальной системы является четкое отграничение специфически присущей ей предметной области. Определяя сферу или пределы компетентности системы, предметная область вносит в ее функционирование реально-целевую направленность или ограждает ее от несвойственных функций, не допуская выпадения атрибутивных. Что касается системы профилактики правонарушений, то одним из решающих факторов ее недостаточной эффективности является именно отсутствие единства в определении ее предметной области.
В настоящее время в теории борьбы с преступностью преобладает расширительное толкование профилактики как некоего симбиоза всех доступных обществу средств воздействия на сферы материального и духовного производства, причины и условия, прямо или косвенно обусловливающие любые социальные отклонения, проявляющиеся в правовых проступках и преступлениях индивида. Иначе говоря, профилактика (или предупреждение правонарушений) приравнивается к функциям всей социально-экономической системы и соответственно этому наделяется целями полной ликвидации преступности и причин, ее порождающих.
Правомерно усматривая в социальном прогрессе радикальное средство решения проблемы преступности, многие авторы включают в предметную область профилактики такие общесоциальные мероприятия, как формирование потребностей, подъем материального благосостояния, культурного уровня, сознательности граждан, рациональную организацию их труда, быта, отдыха, воспитания.
На самом деле профилактика правонарушений не только не сводится к социально-экономическим мерам, но и не должна подменять общевоспитательные функции специально уполномоченных социальных институтов. Будучи временной системой специальных мер социальной защиты общества, профилактика правонарушений возникает только тогда, когда общевоспитательная система нуждается в средствах государственного принуждения.
Искусственное привнесение в профилактику правонарушений несвойственных ей общесоциальных функций не только ставит под сомнение ее эффективность, но и дезориентирует те социальные институты, к компетенции которых отнесены данные функции. Подобный подход, как справедливо отмечалось в литературе, лишает профилактику предметной определенности, делает ее цели абстрактными, а средства — неспецифичными.
Исключение из предметной области профилактики правонарушений общественных функций и превращение ее в систему специальных мер социально-правового воздействия является закономерным процессом. Она приобретает не только большую определенность, целенаправленность и специфичность, но в известной мере и отраслевую принадлежность. Это позволяет также вплотную подойти к решению вопроса о единстве понятийного аппарата в теории профилактики правонарушений. Во всяком случае тогда отпадает необходимость в таких понятиях, как «общесоциальная профилактика», «общая профилактика», «криминологическая профилактика», «моральная и социальная профилактика», по существу идентичных и ориентированных на недопущение отклонений от социальных норм, т. е. решение общесоциальных задач.
Искусственным кажется разделение профилактики правонарушений на профилактику и предупреждение, где под первым понимается решение частных, локальных задач, а под вторым — полная ликвидация преступности, т. е. опять же реализация общесоциальных функций. Понятие «предупреждение правонарушений» становится лишним и как термин может быть использован лишь в качестве синонима понятия «профилактика правонарушений».
В целях придания четкости понятийному аппарату теории профилактики целесообразно отказаться от параллельного оперирования понятиями «профилактика правонарушений» и «профилактика преступности». Введение в оборот понятия «профилактика преступлений» лишь усложняет теорию профилактики. Тем более что первое понятие вбирает в себя второе, ибо в криминологии под правонарушениями понимаются преступления и правовые проступки. Выделяя «профилактику правонарушений» и «профилактику преступлений», авторы анализируемой концепции не очень четко разграничили их цели. Если в одном случае к «профилактике правонарушений» они отнесли решение локальных целей, то в другом (при определении понятия «профилактика правонарушений») наделили ее уже общесоциальной функцией «упреждения нарушений социального механизма правовой регуляции». В данном случае профилактика преступлений по своей цели мало чем отличается от понятия «профилактики правонарушений».
Думается, необходимо согласовать понятия «общего» и «специального предупреждения» с понятием «профилактика правонарушений». Не следует сводить «специальное предупреждение» к воздействию на виновного, т. е. к индивидуальной профилактике, а общее предупреждение — к воздействию на других членов общества. Ведь тогда к профилактируемому будут неприменимы меры общего предупреждения. В то же время меры специального предупреждения не будут применимы к другим членам общества и к субъектам семейного неблагополучия в частности.
Многосложной и неприемлемой, с точки зрения декриминализации семейного неблагополучия, кажется разделение профилактики правонарушений на социальную, правоохранительную и правовоспитательную профилактику. Следует обратить внимание на то, что в структуре функций, закрепляемых за выделяемыми направлениями, не нашлось места для деятельности по ресоциализации личности потенциального правонарушителя. Сведение профилактической деятельности к социальной профилактике, которую авторы анализируемой концепции отождествляют с предотвращением возникновения причин и условий правонарушений, не только расширяет сферу профилактики, но и выводит ее за пределы компетенции правоохранительных органов и криминологии.
Исходя из того, что профилактика правонарушений, ее специально-правовые и правовоспитательные меры являются видами правоохранительной деятельности, вряд ли целесообразно выделять в качестве самостоятельного направления правоохранительную профилактику.
Что касается выделения в самостоятельное направление профилактики правовоспитательной деятельности, следует сказать, что такая позиция лишает правовое воспитание материальной и нормативной базы, отраслевой принадлежности и организационной определенности.
Правовоспитательная деятельность не может быть оторвана ни от правоохранительной, ни от трудовой, учебной, научной и иной деятельности членов общества, не рискуя оказаться вневедомственной проблемой. Поэтому выделение правовоспитательной деятельности в самостоятельное направление профилактики может быть лишь чисто условным, например для целей оценки эффективности составных частей профилактики правонарушений.
Говоря о необходимости избегать расширительного толкования профилактики правонарушений и доведения ее пределов до уровня реальных возможностей, следует отметить, что недопустимой кажется тенденция к неоправданному сужению ее сферы. Эта крайность создает соответствующий пробел в профилактической деятельности, что приводит к частичному решению проблемы, нарушению принципа полноты ее правового регулирования, а, следовательно, и к невыполнению социального назначения профилактики. Поэтому, отмечая определенный вклад в развитие криминогенной теории, сделанный венгерским исследователем М. Вермешем, не можем согласиться с его позицией, сводящей профилактику правонарушений к предмету уголовно-правовых дисциплин, к уголовной политике.
Ограничивая профилактику правонарушений рамками уголовно-правовых наук (в число которых включаются уголовное право, уголовно-процессуальное право, криминалистика и криминология), М. Вермеш исключает из сферы профилактики пенитенциарную и постпенитенцитарную деятельность, регулируемую исправительно-трудовым и административным правом. Особенно неоправданным кажется «выключение» из профилактической орбиты административного права, т. к. в пределах его юрисдикции решаются многие вопросы предделиктной и постпенитенциарной профилактики.
Что касается участия в профилактике правонарушений других отраслей права (гражданского, гражданско-процессуального, трудового, брачно-семейного и т. д.), то здесь следует лишь отметить, что, независимо от включения или невключения их в орбиту профилактики, каждая из них, в пределах отраслевой компетенции уже решает свою специальную задачу по профилактике отклонений в регулируемых ими правоотношениях.
Было бы несправедливым оставить без внимание точку зрения, согласно которой профилактика правонарушений (в специально-профилактической части) целиком сводится к административным мерам. Названная позиция неправомерно исключает из сферы профилактики пенитенциарную деятельность и деятельность советских и общественных органов и организаций (комиссий по делам несовершеннолетних, добровольных народных Дружин, товарищеских судов и т. д.), дополняющих деятельность правоохранительных органов в пределах делегированной им правоприменительной компетенции. Сведение профилактики правонарушений к административной юрисдикции совершенно искусственно (и безнадежно) отстраняет от данного вида деятельности таких ее субъектов, как органы прокуратуры, юстиции.
С точки зрения декриминализации семейного неблагополучия, кажется неприемлемой концепция криминологического предупреждения преступности, предложенная авторами монографии «Комплексное изучение системы воздействия на преступность». Категорически настаивая на криминологическом подходе к борьбе с преступностью, под которым понимается ненасильственное воздействие на криминогенные дефекты общественного правосознания, на объективные и субъективные причины преступного поведения, они сводят все предупреждение к мерам воспитательного характера, которые, как известно, «подведомственны» социально-экономической системе общества. Известно и то, что необходимость в профилактике как специальном виде деятельности возникает только тогда, когда методы убеждения оказываются уже бессильны. Так, во всяком случае, можно говорить по отношению к семейному неблагополучию.
Еще большее недоумение вызывает требование о выводе из сферы криминологического предупреждения не только карательных, но и общесоциальных, экономических, политических и культурно-воспитательных мер, в рамках и при помощи которых только и возможна реализация принципа убеждения. Иначе говоря, предлагается какая-то благотворительная, но лишенная всяческих средств программа борьбы с преступностью. Криминологическое предупреждение (в вышеуказанном наполнении) предлагается сделать центральным звеном системы воздействия на преступность. Таким образом, в анализируемой концепции остается неясным лишь самое главное: о какой системе идет речь, если главным в борьбе с преступностью называется криминологическое предупреждение, а из него изымаются как общесоциальные, так и специальные рычаги управления.
Абстрактно-гуманистический подход к решению вопросов профилактики правонарушений обусловлен, на наш взгляд, нереалистической оценкой объективной действительности социализма. Об этом довольно образно говорят выводы авторов о том, что в современных условиях отмечается постепенное снижение криминогенности микросреды, а также отсутствие глубокой и всеобъемлющей криминальной зараженности фактических и потенциальных правонарушителей.
Показателями декриминализации среды, формирующей личность правонарушителя, и снижения криминальной зараженности правонарушителя являются неуклонное снижение уровня преступности и общественной опасности преступлений. В нашем примере такими показателями могли бы быть декриминализация семейного неблагополучия и уменьшение степени связи между семейным неблагополучием и антиобщественной направленностью личности несовершеннолетних. Приведенная в предыдущих главах характеристика различных типов неблагополучных семей, с одной стороны, высокий удельный вес несовершеннолетних правонарушителей и уровень антиобщественной направленности личности различных категорий подростков из неблагополучных семей, с другой стороны, не дают оснований к столь высокому (как у авторов рассматриваемой концепции) оптимизму в отношении возможностей их предупреждения путем убеждения.
Криминология, будучи общественно-правовой наукой, занимает в системе права специфическое положение. Не имея собственной нормативной базы, она не может регулировать какие-либо правоотношения и поэтому не имеет (да и не может иметь) практических функций или криминологической практики. Исходя из правовой политики государства, ориентированной на предупреждение социально отклоняющегося и преступного поведения граждан, криминология возникла и развивается как наука, призванная осуществлять методическое обеспечение этого направления правовой политики. Поэтому одной из ее основных функций является разработка межотраслевой теории профилактики правонарушений. Опираясь на эту теорию, на анализ тенденций и закономерностей социально отклоняющегося поведения, знания и опыт различных отраслей права и других наук, криминология определяет или должна определять основные направления теоретической и практической деятельности государства и права в профилактике правонарушений.
Значит, профилактику правонарушений мы определяем как одно из основных направлений социально-правовой политики общества, имеющее целью предупреждение преступности, и специальный вид правоохранительной деятельности государства, предусматривающий выявление, нейтрализацию и ликвидацию криминогенных явлений, декриминализацию личности потенциальных и реальных субъектов правонарушений.
Данное понятие обусловливает определенную структуру функций системы профилактики правонарушений. Применительно к профилактике правонарушений несовершеннолетних главными из них будут: 1) выявление и учет субъектов семейного неблагополучия, отдельных лиц и групп с антиобщественной ориентацией, а также совершающих, готовящихся или склонных к совершению правонарушений подростков; 2) пресечение правонарушений, криминоправоцирующих явлений и применение предусмотренных законом мер воздействия к объектам профилактики; 3) контроль деятельности по ресоциализации личности, осуществляемой предприятиями и организациями по месту основного занятия профилактируемого; 4) планирование профилактики правонарушений в регионе; 5) координация деятельности субъектов профилактики правонарушений; 6) изучение тенденций и закономерностей правонарушений и криминогенных явлений в регионе.
Для реализации названных задач профилактика правонарушений нуждается в исчерпывающей теоретической и нормативной базе, в развитой инфраструктуре средств. Но, не будучи новой или особой правовой дисциплиной и не претендуя на то, она не располагает всем тем, что необходимо ей для реализации своего назначения. Профилактика правонарушений все это приобретает, если ее рассматривать как синтез специальных задач различных отраслей права и имеющихся в их распоряжении средств, т. е. как особую интегрированную систему социально-правового воздействия на криминогенные явления и процессы, причины и условия, порождающие правонарушения. В этом случае профилактика правонарушений и декриминализация семейного неблагополучия приобретают единую с правовой политикой государства методологию, нормативную и материальную базу. Иначе говоря, она складывается как триединство теоретической, нормотворческой и правоприменительной деятельности.
Таким образом, превращаясь в сложноорганизованную систему, профилактика правонарушений получает в свое распоряжение всю силу полномочий входящих в нее правовых дисциплин, их теоретическое наследие и аппарат с его практическим опытом. Можно вполне определенно утверждать, что не профилактика правонарушений является частью криминологии, как это считают некоторые исследователи, а криминология является общетеоретической и методической частью профилактики правонарушений.
Опираясь на все входящие в нее правовые дисциплины и соответствующие правоохранительные органы, меры профилактики приобретают юридическую силу, т. е. становятся мерами уголовно-правовой, административно-правовой и гражданско-правовой ответственности. Такой подход к понятию профилактики позволит снять вопрос о том, являются ли меры профилактики лишь частично мерой ответственности или таковыми они вообще не должны быть.
Профилактика правонарушений несовершеннолетних предполагает комплексное решение всего круга проблем правонарушающего поведения. Поэтому одним из важнейших условий успешного осуществления данного вида деятельности является определение организационной структуры системы, и в частности, согласование с ней понятия «ранняя профилактика». Это тем более необходимо, т. к. в настоящее время в теории профилактики сложилась довольна уязвимая для критики ситуация. Утверждая необходимость комплексного решения проблемы преступности несовершеннолетних, она порой сводит всю систему профилактики к ранней профилактике. Вместе с тем последнее во многом противоречиво, не отражает всей полноты проблемы и по большинству основополагающих признаков сводимо к общевоспитательной деятельности.
Считается, например, что ранняя профилактика возникает тогда, когда общевоспитательные учреждения не справляются со своими обязанностями, когда проблема предупреждения правонарушений выходит за рамки их возможностей. Наряду с этим основными субъектами ранней профилактики называются те же самые учреждения и организации, которые не в состоянии своими силами решить эту проблему.
Раннюю профилактику сносят к специальному виду профилактики преступности. Согласно криминологической теории, специально-профилактическая деятельность является компетенцией правоохранительных органов. В конкретном случае эта деятельность опять же возлагается на общевоспитательные учреждения.
Сужение предметной области ранней профилактики до коррекции относительно слабых антиобщественных деформаций личности профилактируемого исключает из сферы ранней профилактики лиц, совершивших общественно опасные деяния, но по возрасту не подлежащих уголовной ответственности. Вне сферы влияния ранней профилактики оказываются также лица, совершившие преступления, за которые им назначены меры общественного воздействия, т. е. все те лица, которые имеют значительную антиобщественную деформацию личности.
Существующая теория ранней профилактики не предупреждает и не предлагает какую-либо иную систему коррекции антиобщественной направленности личности тех, кто вернулся из воспитательно-трудовых колоний, условно осужден или имеет отсрочку от исполнения приговора. Существующее толкование ранней профилактики вызывает необходимость создания какой-то системы «поздней» профилактики, которая бы предусматривала ресоциализацию лиц, имеющих высокий уровень антиобщественной деформации личности.
Невключение в число объектов ранней профилактики причин формирования антиобщественной направленности личности несовершеннолетних и молодежи делает проблему ликвидации неблагоприятных условий воспитания второстепенной задачей. Тем самым центр тяжести в ранней профилактике смещается с причин на последствия развития личности. Для начала профилактического воздействия становится необходимым факт наступления этих последствий, а все это уже не соответствует смыслу ранней профилактики.
Нецелесообразным представляется выделение ранней профилактики в какое-то промежуточное звено между общевоспитательной и уголовно-правовой системами. Такой подход, во-первых, ставит раннюю профилактику в неопределенное правовое положение, т. к. это уже не общевоспитательный, но еще не уголовно-правовой институт. Во-вторых, здесь возникает неясность в отношении субъектов ранней профилактики. По мнению авторов такого подхода, ранняя профилактика возникает тогда, когда проблема выходит за пределы возможностей общевоспитательных учреждений. В-третьих, это размывает границы ранней профилактики и неясно, следует ли относить к ее компетенции только аморальное поведение или еще некоторые правонарушения.
Бесспорно, общесоциальное и нравственное воспитание является ведущим фактором предупреждения антиобщественной направленности личности, но вопрос стоит о разработке криминологической концепции профилактики правонарушений. При этом важно учесть то, чтобы она ни по целям, ни по средствам своего воздействия не сводилась к общесоциальным, или «промежуточным», видам деятельности. Она, конечно, должна охватывать все те правоотношения, которые являются основанием для отнесения тех или иных лиц к объектам профилактики правонарушений несовершеннолетних.
Представляется, что удовлетворить названные требования может лишь такая система, которая опирается на прйнцип непрерывности профилактического процесса, относит к числу объектов профилактики тех, кто сам нарушает нормы права, создает угрозу или условия их нарушения, которая в формировании организационной структуры исходит из учета всех возможных профилактических состояний объекта. Наиболее реальными из них являются предделиктное, постделиктное, пенитенциарное и постпенитенциарное состояния.
Основными структурными элементами системы становятся одноименные этим состояниям направления. Предделиктная, постделиктная, пенитенциарная и постпенитенциарная подсистемы профилактики, составляя единую систему, позволяют не только дефференцировать объекты и «связывать» их с соответствующими субъектами, но и формулировать конечные цели деятельности как каждого профилактического направления, так и системы профилактики в целом.
Предделиктная профилактика, связанная с фактами индивидуального криминально опасного поведения подростка, является основным направлением, в рамках которого может и должно быть нейтрализовано и ликвидировано семейное неблагополучие. Именно в процессе реализации предделиктной профилактики решается вопрос, «быть или не быть» источнику криминального заражения и преступности несовершеннолетних.
Одним из оснований для начала деятельности по декриминализации семейного неблагополучия является признание подростка из такой семьи как трудновоспитуемого, т. е. неподдающегося общесоциальным мерам воздействия или склонного к совершению правонарушений. Иначе говоря, таким основанием служит криминологическая квалификация его поведенческо-психологического состояния как предделиктное.
Другое основание для принятия мер воздействия в отношении неблагополучной семьи вытекает из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1977 года «Об основных обязанностях и правах инспекций по делам несовершеннолетних, приемников-распределителей для несовершеннолетних и специальных учебно-воспитательных учреждений по предупреждению безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», в соответствии с которым инспекции выявляют и ставят на профилактический учет родителей и лиц, их заменяющих, злостно не выполняющих обязанности по воспитанию детей и своим антиобщественным поведением способствующих совершению ими правонарушений.
Согласно названным основаниям, к объектам профилактики могут быть отнесены неблагополучные семьи, имеющие как «предделиктных» подростков, так и таких, которые подобным образом не квалифицируются. На практике криминогенный потенциал неблагополучных семей, отнесенных к объектам профилактики по основаниям, не связанным с предделиктным состоянием подростка, очень часто занижается. Поэтому к значительной части таких семей применяются неадекватные меры. Известно, что у довольно большой части семей, особенно частично-криминогенного типа, дети совершают преступления уже будучи совершеннолетними. Таким образом, криминогенный потенциал неблагополучных семей, не имеющих подростков, склонных к совершению правонарушений, может быть не меньшим, чем у тех, которые имеют таких подростков.
Семейное неблагополучие является одновременно причиной формирования антиобщественной направленности личности несовершеннолетних и условием совершения ими правонарушений. Предделиктное направление профилактики строится с учетом различного влияния этих свойств на несовершеннолетних. В том случае, когда семейное неблагополучие рассматривается как причина формирования антиобщественной направленности личности, его влияние на детей тем сильнее, чем меньше их возраст. В другом случае, когда оно рассматривается как условие совершения правонарушения, его влияние на детей с возрастом увеличивается. Иначе говоря, семейное неблагополучие по мере взросления подростка становится все более благоприятным условием для совершения правонарушений.
Одной из особенностей предделиктного этапа профилактической деятельности является то, что его объекты проживают совместно. Следовательно, родители-криминогенты оказывают сильное и непосредственное влияние на формирование личности и противоправных намерений несовершеннолетних. Поэтому профилактическое воздействие на субъектов семейного неблагополучия должно быть особенно интенсивным и радикальным.
Постделиктная профилактика, начинающаяся после совершения преступления несовершеннолетним, распространяется на лиц, осужденных к мерам наказания, не связанным с лишением свободы, а также на тех, кому предоставлена отсрочка от исполнения приговора или в отношении которых применены меры воспитательного характера.
Основной целью данной подсистемы профилактики преступности является недопущение рецидива профилактируемым. Перед постделиктной профилактикой стоит двуединая задача по декриминализации личности правонарушителя и условий быта и воспитания в семье. В данном случае вторая задача вытекает из первой и рассматривается как непременное условие ее успешного решения.
Основанием для начала декриминализации семейного неблагополучия в порядке постделиктной профилактики служит установленная ст. 55 Основ уголовного судопроизводства и ст. 21 УПК РСФСР обязанность органов правосудия принимать меры к ликвидации причин и условий конкретного преступления. Семейное неблагополучие рассматривается как причина формирования антиобщественной направленности личности несовершеннолетних и молодежи и условие совершения ими преступлений.
В целях повышения эффективности постделиктной профилактики проблему декриминализации семейного неблагополучия было бы целесообразным отнести к предмету криминологии. Криминологическая теория hi уголовно-процессуальное законодательство рассматривают условия совершения преступности в качестве своего предмета, а семейное неблагополучие является условием совершения преступлений. Сегодня в криминологии преобладает точка зрения, согласно которой семейное неблагополучие как явление социальной патологии не может быть отнесено к предмету науки криминологии.
Недопустимость включения в предмет криминологии проблемы ликвидации семейного неблагополучия обычно аргументируется тем, что предмет этой науки и без того достаточно перегружен, или тем, что подобные явления представляют собой лишь фон преступного поведения и поэтому недостойны большого внимания криминологии. Считается, что если криминология и занимается фоновыми явлениями, то делает это «не от хорошей жизни», а из-за того, что еще не сформировалась та наука, которая бы взяла на себя проблемы социально отклоняющихся явлений, в том числе и семейное неблагополучие. Существует даже мнение, что явления социальной патологии должны стать предметом самостоятельной науки социологии социально отклоняющегося поведения.
В дискуссии о том, чьим предметом должны быть явления социальной патологии, более продуктивной кажется точка зрения А. И. Миллера, считающего, что семейным неблагополучием должна заниматься такая комплексная наука, как криминология.
Безусловно, не всякое отклоняющееся явление или поведение следует относить к компетенции криминологии. Нарушаться могут правовые, моральные, этические, идеологические, санитарно-гигиенические, эстетические и другие нормы, участвующие в формировании отношений человека к объективной реальности. Но криминологически значимыми могут быть лишь те из них, которые достигают общественно опасного уровня, являются причиной или условием преступности.
Что касается аргумента о перегруженности предмета криминологии, то следует отметить, что семейное неблагополучие ни в коей мере не усугубляет проблему, т. к. условия преступности во всех учебниках криминологии уже давно отнесены к ее предмету. В этом отношении весьма примечательным является одно из высказываний Г. М. Миньковского о том, что «задача криминологов в настоящее время состоит в том, чтобы обеспечить своевременное выявление неблагополучных семей и как можно полнее использовать имеющиеся средства воздействия».
Вряд ли целесообразным будет создание синтетической науки социологии социально отклоняющегося поведения. Вызывает сомнение возможность очертить предметную область такой науки, ибо многообразие норм, обычаев, традиций и сфер общественной жизни, которые они регулируют, сделает ее бесконечно большой и многоотраслевой. Практически такая наука будет заимствовать предметы всех тех наук, которые изучают эти сферы. Может получиться, что нормальное развитие регулируемых явлений будут изучать специальные науки, а отклоняющееся от норм — социология.
Более рациональным представляется путь решения проблемы отклоняющегося поведения и других явлений социальной патологии через развитие социологического аспекта во всех тех сферах общественной жизни, нормы которых могут быть нарушены. Тогда, например, социология отклоняющегося от норм этики поведения будет естественным предметом этики, а социология криминогенных явлений — предметом криминологии. Такой подход логически вытекает из известной в криминологической теории концепции, согласно которой криминология по своему предмету — социально-правовая, а по задачам и методам исследования — социологическая наука.
Для постделиктной профилактики отнесение проблемы ликвидации семейного неблагополучия к предмету криминологии имеет важное методическое значение. Известно, что постделиктная профилактика осуществляется на двух самостоятельных уровнях. Первый из них начинается с момента обнаружения преступления и продолжается на всех стадиях уголовного процесса. Второй уровень профилактики начинается с момента принятия решения судом и продолжается вплоть до истечения срока наказания, исправления профилактируемого или отмены отсрочки исполнения приговора.
На процессуальном уровне постделиктной профилактики вопрос о ликвидации семейного неблагополучия как условия совершения преступления урегулирован уголовно-процессуальным законодательством. Успешность решения задачи зависит главным образом от качества организации данного вида деятельности.
Что касается внепроцессуального уровня постделиктной профилактики, то этот вопрос, в силу квалификации семейного неблагополучия, как социологической категории, остается инициативным делом. Инструкции и публикации об организации профилактики лиц, осужденных к мерам наказания, не связанным с лишением свободы, или имеющих отсрочку от исполнения приговора, односторонне ориентированы на субъекта преступления.
Пенитенциарная профилактика как система дисциплинарных, трудовых, режимных и воспитательных мер, направленных на принудительную декриминализацию и ресоциализацию личности осужденных к лишению свободы, является логическим продолжением процессуального уровня постделиктной профилактики. Сложнейшая, требующая однозначного для всех осужденных (независимо от времени пребывания в колонии) решения задача по их исправлению и подготовке к нормальному образу жизни обязует пенитенциарное учреждение входить в определенный контакт как с родственниками, так и с государственными и общественными органами по предполагаемому месту жительства осужденных.
Контакт с родственниками обусловлен стремлением ускорить процесс перевоспитания осужденных. Работники данного учреждения разъясняют родственникам, какое значение для осужденного имеет сохранение семьи, ориентируют их в том, как важна уверенность, что его ждут дома и надеются на скорейшее исправление, что семья делает все, чтобы избавиться от того, что вольно или невольно способствовало случившемуся.
Контакт с государственными и общественными органами по предполагаемому месту жительства осужденного устанавливается в связи с истечением этого срока и обусловлен заботой о его трудоустройстве, позитивной микросреде, здоровом общении, т. е. о закреплении результатов пенитенциарной профилактики. Когда речь идет об осужденном несовершеннолетнем, одним из вопросов, решаемых воспитательно-трудовой колонией с государственными органами и общественными организациями, является вопрос о состоянии семьи несовершеннолетнего. Основанием для начала профилактики семейного неблагополучия в порядке осуществления пенитенциарной профилактики является запрос администрации колонии к органам профилактики по предполагаемому месту жительства своего воспитанника.
Декриминализация семейного неблагополучия, осуществляемая в порядке пенитенциарной профилактики, является одним из важнейших условий предупреждения рецидива правонарушений и окончательного исправления возвращающихся из воспитательно-трудовых колоний несовершеннолетних. Она создает базу для организации постпенитенциарной профилактики. Данный вид деятельности остается наименее урегулированным как в профилактической, так и в общевоспитательной системах.
Конечно, несовершеннолетний в период своего пребывания в колонии непосредственно не подвергается криминогенному воздействию семьи, в силу чего неблагополучные семьи исключаются из числа объектов профилактики. Она не рассматривает их и в качестве своих будущих объектов. Неблагополучная семья, ребенок которой отбывает наказание в местах лишения свободы, практически предоставлена самой себе, если, конечно, она не поставлена на профилактический учет в порядке осуществления предделиктной или постделиктной профилактики в отношении других своих детей.
В то же время доподлинно известен эффект чрезвычайно быстрой адаптации вернувшегося из воспитательно-трудовой колонии несовершеннолетнего к условиям семейного неблагополучия. Для большинства таких несовершеннолетних возвращение в нравственно и социально дезорганизованную среду (по сравнению с режимом содержания в колонии) равноценно обретению «абсолютной» свободы. Такие высказывания не лишены оснований, т. к. в условиях семейного неблагополучия начисто отвергаются какие бы то ни было ограничения. Еще хуже дело обстоит там, где криминогенный потенциал семьи и остаточный криминальный очаг вернувшегося из колонии несовершеннолетнего суммируются.
Представляется, что одной из основных причин повторного совершения преступлений несовершеннолетними и молодежью и низкой эффективности перевоспитательной (после возвращения из колонии) деятельности профилактической и общевоспитательной систем является слабая организация декриминализации семейного неблагополучия именно на этапе пенитенциарной профилактики. По данным исследований, почти 70% случаев повторного совершения преступления приходится на несовершеннолетних и молодежь (до 25 лет), семейные условия которых квалифицировались как неблагополучные. Абсолютное большинство этих семей так квалифицировалось еще на момент совершения первого преступления профилактируемым.
Необходимость ликвидации семейного неблагополучия в момент, предшествующий освобождению лиц, отбывающих наказание, вызвана также тем, что процент повторного (после возвращения из воспитательно-трудовой колонии) совершения преступлений несовершеннолетними и молодыми людьми, проживающими в неблагополучных родительских или собственных семьях, более чем в 4,5 раза выше по сравнению с теми, кто живет после выхода из колонии в нормальных семейных условиях.
К сожалению, приходится констатировать низкую организацию пенитенциарной подсистемы профилактики преступности по декриминализации семейного неблагополучия. Особенно это касается той части осужденных, которые к концу отбытия срока наказания достигают совершеннолетнего возраста. Неблагополучные семьи, имеющие совершеннолетних воспитанников колонии, практически не выявляются и не профилактируются.
Постпенитенциарная профилактика формально является самостоятельной подсистемой, т. к. имеет свои цели, средства, методы и основания и осуществляется вне условий социальной изоляции объекта. Общность или сходство задач с пенитенциарной профилактикой и тот же объект (классифицируемый уже не как осужденный, а как освобожденный из мест лишения свободы) характеризуют данную подсистему как продолжение пенитенциарной профилактики.
Двуединство задачи постпенитенциарной профилактики обеспечивает достижение конечной цели данного профилактического направления, под которой понимается успешная адаптация профилактируемого в социальной среде. Постпенитенциарную профилактику, вероятно, следует рассматривать как процесс, прекращающийся с достижением цели или совершением преступления профилактируемым.
Объектом постпенитенциарной профилактики являются лица, отбывшие наказание и условно-досрочно освобожденные от отбывания наказания, в число которых входят как твердо ставшие на путь исправления или частично исправившиеся, так и нежелающие исправляться и особо опасные рецидивисты.
В отношении условно-досрочно освобожденных и отбывших срок наказания с твердым намерением исправиться постпенитенциарная профилактика предусматривает меры, связанные с закреплением и дальнейшим развитием позитивных личностных изменений и оказанием помощи в жизнеустройстве профилактируемых. В отношении тех лиц, которые не желают исправляться или признаны особо опасными рецидивистами, постпенитенциарная профилактика предусматривает особую систему мер принудительного характера, организационно оформленных в административный надзор.
Установление административного надзора за лицами, признанными по приговору или определению суда особо опасными рецидивистами, и теми, кто после отбытия наказания ведет паразитический образ жизни, систематически нарушает общественный порядок, пьянствует, совершает мелкое хулиганство и т. д. (т. е. упорно не желает стать на путь исправления), приводит к возникновению у поднадзорных определенных обязанностей. Невыполнение или ненадлежащее их исполнение вызывает неблагоприятные правовые последствия или административную ответственность. Иначе говоря, сочетая меры убеждения и принуждения (вмешиваясь в личную жизнь, ограничивая свободу общения, передвижения и поведения, вплоть до временной изоляции), административный надзор принуждает поднадзорного к исполнению определенных правил. Целью административного надзора является не только и даже не столько соблюдение этих правил, сколько ресоциализация личности, а противоположная ей деятельность (нарушение правил надзора) служит ведущим основанием для привлечения поднадзорного к ответственности и продлению срока надзора.
Основание для декриминализации семейного неблагополучия в порядке постпенитенциарной профилактики вытекает из требований индивидуальной профилактики лиц, вернувшихся из мест лишения свободы, и в частности, из требований административного надзора. Данное правило распространяется на все неблагополучные семьи независимо от возраста профилактируемого в порядке постпенитенциарной профилактики. Следовательно, декриминализация семейного неблагополучия входит в предмет профилактики всех категорий граждан, вернувшихся из мест лишения свободы. Она не заканчивается с наступлением совершеннолетия профилактируемого, а продолжается вплоть до достижения своей цели. Более того, если лицо, вернувшееся из ВТК в несовершеннолетнем возрасте, упорно не желает исправляться, то по достижении им 18-летнего возраста за ним может быть установлен административный надзор. В этом смысле постпенитенциарная профилактика является наиболее последовательным средством воздействия на семейное неблагополучие, чем все другие направления, которые практически прекращают профилактику неблагополучной семьи в связи с отбыванием срока наказания или наступлением совершеннолетия профилактируемого. Целесообразность ориентации постпенитенциарного направления профилактики правонарушений именно на ликвидацию неблагополучия обусловлена тем, что с возрастом детей и субъектов семейного неблагополучия последнее не утрачивает криминологического значения, Криминогенность неблагополучных семей, дети которых наказывались лишением свободы, не уменьшается со временем, а лишь меняет формы своего проявления.
Конечно, семейные узы между родителями и детьми в таких семьях заметно ослабевают. После возвращения из колонии несовершеннолетние значительно меньше подвержены непосредственному влиянию семьи. Для абсолютного большинства из них решающую роль играют собственные ценностные ориентации. Более чем для половины вернувшихся из мест заключения несовершеннолетних семейное неблагополучие становится благодатной почвой для антиобщественного образа жизни. Неблагополучие в родительской семье используется как пристанище для компании своих друзей, место для распития спиртных напитков, подготовки правонарушений, хранения краденого и т. д. Иначе говоря, семейное неблагополучие из причины формирования антиобщественной направленности личности несовершеннолетних превращается в условие совершения правонарушений.
Все эти направления профилактики правонарушений — последовательная цепь неизбежно следующих один за другим видов деятельности, в совокупности своей составляющие единый комплекс специальных мер воздействия на все категории несовершеннолетних с антиобщественной направленностью, на причины ее образования и условия, способствующие совершению правонарушений.
Таким образом, под декриминализацией семейного неблагополучия мы понимаем систему специальных мер социально-правового воздействия, осуществляемого правоохранительными и другими правоуполномоченными на то государственными органами и общественными организациями, направленного на выявление, нейтрализацию и ликвидацию семейного неблагополучия как самостоятельного криминального явления, причины формирования антиобщественной направленности личности несовершеннолетних и молодежи и условия их становления на путь правонарушений. В этом смысле декриминализация семейного неблагополучия входит не только в предмет профилактики правонарушений несовершеннолетних и молодежи, но и в предмет профилактики отбывавших наказание и освобожденных из мест лишения свободы взрослых.
С точки зрения полноты понятия, профилактика правонарушений требует уточнения вопроса о взаимодействии профилактики с общевоспитательной системой несовершеннолетних. Являясь социально-правовой (социальной по содержанию и правовой по методам воздействия) подсистемой правоохранительной системы государства, профилактика правонарушений действует параллельно с подсистемой специальных воспитательных мер общевоспитательной системы несовершеннолетних, Имея своей целью предупреждение аморальных и других социальных отклонений (не правонарушающего уровня), подсистема специальных воспитательных мер вступает в действие тогда, когда общевоспитательных мер становится недостаточно для достижения этой цели.
Применение специальных воспитательных мер относится исключительно к компетенции школы, профтехучилища, трудового коллектива и их общественных организаций, где учится или работает профилактируемый. Что касается деятельности подсистемы правовой профилактики, то она начинается тогда, когда поведение несовершеннолетних приобретает криминальные, а субъектов семейного неблагополучия — криминогенные черты. Условно говоря, мерам правовой профилактики предшествуют специальные воспитательные меры, а им — общевоспитательные. В то же время они относительно тесно взаимодействуют, дополняя друг друга, решая общую задачу воспитания подрастающего поколения. Главное в этом взаимодействии — не допустить их подмены, не уйти от специфичности профилактических, специальных воспитательных и общевоспитательных мер, т. к. за этим стоит проблема их ведомственной принадлежности со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Что касается подсистемы специальных воспитательных мер в решении проблемы семейного неблагополучия, следует сказать: она выступает как средство предупреждения семейного неблагополучия и ресоциализации его субъектов. Как составная часть общевоспитательной деятельности предприятий, учреждений и их общественных организаций она действует постоянно и до начала профилактического воздействия, и в процессе реализации всех его направлений, конечно, сообразуя свою деятельность с предделиктным, постделиктным, пенитенциарным или постпенитенциарным положением объекта правовой профилактики.
