Ввиду особого положения интересов в механизме человеческого поведения их анализ позволяет как бы замкнуть цепь представлений о настоящем и будущем индивида и определить место интересов в причинной цепочке изучаемого явления.
Дело в том, что интересы в своем структурно-содержательном выражении являются завершающей и неделимой частью основной детерминанты человеческой деятельности. Иначе говоря, они есть логическое завершение любой концепции жизнедеятельности индивида. Вытекая из потребностей и будучи следующим звеном в логике действий, направленных на удовлетворение своих потребностей, интересы отражают способы этих действий, структуру потребностей и, тем самым, социальную, асоциальную или антисоциальную сущность личности. К сожалению, в отечественной гуманитарной науке еще не нашел окончательного решения вопрос о природе и месте интересов в механизме человеческой деятельности. Вероятно, поэтому их иногда противопоставляют потребностям или отождествляют с ними (или иными сущностными образованиями личности) и даже наделяют функцией основной детерминанты человеческого поведения.
Не вдаваясь глубоко в суть дискуссии о том, что является основной детерминантой активности человеческого поведения — потребности, интересы, чувства, идеалы и разнообразные общественные требования (установки, ценностные ориентации, направленность личности, интересы, житейская философия и т. доследует отметить, что без анализа интересов личности родителей из неблагополучных семей невозможно судить о месте семейного неблагополучия в механизме становления несовершеннолетних на путь правонарушений, ибо действительно «…все то, за что человек борется, связано с его интересами». Именно «связано», а не обусловлено, как это иногда понимают.
Исходя из представления об интересе как о явлении, обусловленном конкретной потребностью индивида, можно предположить, что его образование начинается уже на стадии формирования потребности, в процессе соотнесения предмета потребности с наличными возможностями его обретения. В результате этой мыслительной операции потребность как бы выстраивается в пирамиду благ, которые могут быть получены в процессе реализации. В верхней ее части располагается желаемое (конечное) благо, а нижние представляют собой промежуточные блага, необходимые для достижения конечного. Выступая по отношению одна к другой как инструментальная потребность, Каждая из этих частей является способом обеспечения блага более высокого порядка. Например, от интереса к чтению как способа обретения знаний к интересу в профессиональном мастерстве как способу достижения материального благополучия, от него — к реализации потребности в самоутверждении личности — такова схема развития индивидуального интереса.
Имея своим предметом одно из благ, входящих в содержание предмета потребности, интерес аккумулирует в себе психические и мускульные силы индивида на достижение этого блага. Присваивая последнее и увеличивая возможности индивида, интересы тем самым не только отражают потребности, но и участвуют в их возвышении и формировании.
Созидательная миссия интересов состоит только в том, что они отражают способы обретения потребностей. По мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, «…сама удовлетворенная первая потребность, действие удовлетворения и уже приобретенное орудие удовлетворения ведут к новым потребностям…». Но особенно ярко и продуктивно проявляется эта сторона интереса в последовательной смене способов реализации потребностей, происходящей вслед за поступательным овладением благами все более высокого порядка. Такое движение способов (или интересов) создает каждый раз новые возможности и делает доступным следующие в иерархии пирамиды блага. Следовательно, в движении от исходного к конечному благу заложена закономерность возвышения интереса. Иначе говоря, реализация интереса порождает новую потребность, которая выступает как благо более высокого порядка. Но возвышение потребностей и проявление интересами своей созидательной функции возможно лишь при условии, когда они отражают социально позитивные способы обретения потребностей. Дело в том, что антиобщественные способы обретения хотя и порождают новые потребности, но тем самым уменьшают возможности их реализации, углубляют противоречие между личностью и обществом, ставят под сомнение саму возможность социального развития индивида. Таким образом, можно предположить, что, находясь в тесной взаимозависимости с возможностями, интересы тем ближе к своей конечной цели, чем выше возможности, а возможности, как уже отмечалось, находятся в прямо пропорциональной зависимости от уровня социализации личности. Иначе говоря, при более высоком уровне социализации короче путь от интереса к тому благу, которое находится на вершине пирамиды, т. е. к удовлетворению потребности в целом.
Полно или частично отражая конкретную потребность, но будучи производными от потребностей, интересы служат лишь их проводником (ибо без потребностей, нет интересов). Они создают новые возможности и потребности, обладают определенным прогностическим свойством, детализируют и уточняют не только предмет потребности, но предмет логически вытекающего из него следующего интереса. Тем самым они дают возможность оценить отношение индивида к объективной реальности, а значит, уровень его социализации. Безусловно, эта оценка будет носить косвенный (по сравнению с анализом потребностей) характер, но их анализ позволит более надежно, чем некоторые иные показатели социально-психологической характеристики личности проецировать симптомы будущего поведения личности.
Интересы наполняют конкретным содержанием все, в том числе анализируемые, компоненты личностной характеристики (связи и отношения, нравственные и правовые воззрения, убеждения, уровни образования и культуры и т. д.).
Таким образом, будучи активным проводником потребностей, интерес побуждает индивида к деятельности, направленной на овладение конкретным благом, выступает как мотив его конкретных поступков. Мотивообразующее свойство интереса проявляется еще тогда, когда он в процессе своей эволюции находит исходный способ реализации потребности (т. е. отвечает на вопрос: с чего начать?). Но подлинную силу это свойство обретает лишь тогда, когда интерес проявляет свою созидательную функцию. Свойство быть мотивом поведения интерес обретает и тогда, когда индивид, конкретизируя способ реализации потребности (в процессе соотнесения предмета потребности со своими возможностями), делает его единственно реальным в данных условиях.
Способность к «жесткой» регламентации деятельности интерес приобретает по воле и сознанию индивида, потому что добровольное самоограничение сферы деятельности есть не что иное, как проявление избирательной способности личности. В силу этого самоограничение рассматривается как единственно оптимальный способ достижения того блага, который открывает путь к реализации потребности. Следовательно, связывая способы с избирательностью, можно сказать, что большее количество способов достижения потребности обеспечивается более высоким уровнем социализации и сознания индивида. Таким образом, сознательно возводя конкретное благо в предмет своего интереса, индивид, тем самым делает интерес предметом своей деятельности. Все это говорит об огромном или даже решающем значении субъективного фактора в механизме формирования и функционирования интересов.
Казалось бы, интерес можно наделить генетическим свойством причины и возвести в ранг основной детерминанты человеческого поведения (что иногда и делается в действительности). Но тогда его следовало бы считать самостоятельным социально-психологическим образованием, независимым от потребностей, с другой природой происхождения. На самом деле это недопустимо, ибо интересы не только производны от потребностей, но и сами являются инструментальной (или обеспечивающей) потребностью. Следовательно, говорить об интересе как об источнике активности человеческого поведения можно лишь тогда, когда интересы и потребности, рассматриваются как синонимы.
Отличаясь от потребности объемом предмета, интерес не тождествен потребности в целом. Дело в том, что способ, воплощая конкретное благо, отражает определённый этап деятельности индивидов по реализации потребностей, а значит, определенные этапы жизнедеятельности индивидов, без которых не представляется возможной целостность совокупного общественного интереса.
Превращаясь в процессе осмысления своего предмета в «орган» психики, в регулятор поведения и отношений индивида к реальной действительности, интерес, безусловно, испытывает на себе влияние окружающей среды, т. е. он не только результат сознания, но и обстоятельств.
Все возможные способы реализации потребностей заложены в обществе (и вне общества не существуют). Индивид же, руководствуясь сознанием, способностями и возможностями окружающей среды и конструируя пирамиду благ, составляющих ту или иную потребность, автоматически переводит каждую ее часть в способ реализации потребности. Таким образом, он лишь усваивает субъективно значимый способ. Именно в этом смысле интерес рассматривается как объективная категория.
Так как интересы формируются не только самим индивидом, но и под воздействием целенаправленного воспитания, структура интересов и их содержание во многом зависят от уровня сознания и способностей лиц, находящихся в непосредственном окружении индивида, т. е. от внешних обстоятельств. «Если обстоятельства, в которых живет этот индивид, — отмечают К. Маркс и Ф. Энгельс,— делают для него возможным лишь одностороннее развитие одного какого-либо свойства за счет всех остальных, если они дают ему материал и время для развития только этого свойства, то этот индивид и не может пойти дальше одностороннего, уродливого развития. Никакая моральная проповедь тут не поможет. И тот способ, каким будет развиваться это одно, особенно культивируемое свойство, зависит опять-таки, с одной стороны, от материала, предоставляемого для его развития, а с другой — от степени и характера подавленности остальных свойств». Именно такая ситуация складывается вокруг формирования интересов в неблагополучной семье, где ярко выраженные эгоистические интересы родителей и порой крайняя дезорганизация материально-бытовой и социальной структуры создают обстоятельства, гарантирующие одностороннее, уродливое развитие всех ее членов.
Рассматривая семейное неблагополучие и качество главного условия становления несовершеннолетних на путь правонарушений, можно со всей определенностью сказать, что культивируемым в неблагополучных семьях способам реализации потребностей (или интересам) принадлежит одно из ведущих мест в создании этих условий. Результаты сравнительного анализа различных типов семей, имеющих несовершеннолетних правонарушителей, показывают, что структура интересов родителей из неблагополучных семей не типична для родителей из семей контрольной группы и для родителей всех других категорий семей, имеющих несовершеннолетних правонарушителей. Особенно обращает на себя внимание предельно узкая, сведенная фактически к физиологическим потребностям, сфера интересов. Коротко ее можно было бы охарактеризовать как социально бесперспективную, деструктивную или даже антисоциальную, ибо такая структура интересов в состоянии побуждать лишь деградацию личности.
Что касается содержательной стороны интересов родителей-криминогентов из неблагополучных семей, то здесь следует особо подчеркнуть вопиющий примитивизм предметной области и почти полное отсутствие там социально позитивных интересов или таких, которые бы создавали возможность индивидуальному развитию. Здесь преобладают интересы сугубо индивидуалистической направленности с предельно простым и относительно постоянным объемом вкладываемых в них благ. Все это вызывает такие виды деятельности, которые, вопреки логике, не возвышают потребностей и не гарантируют развития сознания.
Обращает на себя внимание характерное для данной категории семей и не типичное для всех других категорий семей почти полное отсутствие социально продуктивных видов деятельности в свободное время. Именно эта часть времени здесь посвящается реализации антиобщественных интересов.
Таким образом, структура и содержание интересов родителей из неблагополучных семей может способствовать лишь дальнейшей деградации личности.
Наиболее показательным фактором деструктивности интересов родителей (криминогентов) из неблагополучных семей можно, пожалуй, назвать противоестественную несформированность интересов, связанных с потребностью в индивидуальном и общественном самоутверждении личности. Характерно, что это проявляется в негативном отношении как раз к тем способам деятельности, которые только и могут обеспечить реализацию данной потребности. Например, из всех обследованных неблагополучных семей почти 94% родителей никогда не принимали участия, не участвуют и не собираются принимать какого-либо участия в общественно-политической жизни общества. При этом около 88% из них не видят в этом какой-либо пользы для себя и для общества в целом.
Рассматривая отсутствие интереса к общественно-политической деятельности в качестве фактора, усугубляющего проблему семейного неблагополучия и снижающего воспитательные возможности семьи, следует отметить, что концепция о связи между занятостью родителей общественными обязанностями и безнадзорностью и преступностью несовершеннолетних не может быть распространена на неблагополучную семью. Дело не только в том, что подавляющее большинство этих лиц не занимается какой-либо общественной работой. Существенная часть времени у них высвобождается из-за негативного отношения к домашним обязанностям, труду и воспитанию детей. Вероятно, поэтому доля абсолютного свободного времени у родителей из неблагополучных семей почти в 4 раза выше, чем у родителей из семей контрольной группы.
Согласно данным обследования семей контрольной группы, участие родителей в общественной жизни, наряду с другими позитивными последствиями, повышает их ответственность за воспитание детей. Даже незначительное увеличение общественного статуса родителей поднимает их авторитет в глазах детей и, соответственно, воспитательные возможности семьи. Не вникая глубоко в суть механизма этой зависимости, следует отметить, что отсутствие или деформация интереса к общественно-политической деятельности, пренебрежительное к ней отношение вносит в систему социальных связей и отношений несовершеннолетних серьезный, трудно исправимый впоследствии идеологический и нравственный пробел, Это создает как раз те обстоятельства, которые обуславливают деструктивное развитие интересов у детей.
Отсутствие или деформация интересов родителей к трудовой деятельности оборачивается как материальным неблагополучием семьи, так и антитрудовой позицией несовершеннолетних. Согласно данным исследований, труд для 84% родителей-криминогентов из неблагополучных семей является обременительным, необязательным и даже не отвечающим их жизненным планам. Только тем, что эти лица не относят трудовую деятельность к числу способов своей жизнедеятельности, можно объяснить их многократные и длительные перерывы в трудовом стаже. Характерна для них частая смена мест работы, обусловленная увольнениями за прогулы, пьянство, хищения (почти в 70% случаев).
Констатируя явно антитрудовую ориентацию субъектов семейного неблагополучия, следует подчеркнуть невозможность распространения на них теории, согласно которой одной из причин преступности несовершеннолетних является занятость родителей довольно продолжительное время производительным трудом, мешающим всесторонне и гармонично развиваться.
Анализ проблемы семейного неблагополучия со всей очевидностью показывает, что наличие избыточного свободного времени, которым располагают родители из неблагополучных семей, не только не способствует гармоничному и всестороннему развитию личности, но и ускоряет процесс ее деградации. Исходя из того, что «время есть пространство человеческого развития», следует иметь в виду, каким содержанием наполнено это пространство. Временной фактор — это величина социально нейтральная. Аксиоматическая истина об атрибутивной принадлежности труда процессу развития личности говорит как раз о том, что труд является важнейшим или даже единственным универсальным компонентом социализации и общественного самоутверждения индивида. Сам по себе труд органически неотделим от социализации личности и диалектически не может выступать в качестве причины антиобщественных проявлений в социалистическом обществе.
Что касается вопроса о норме времени на самовоспитание и воспитание детей, то ответ на него мы находим у авторов, сформулировавших данную проблему. Существующая продолжительность рабочего дня есть та общественно необходимая величина, которая на уровне развития производственных отношений закономерна, необходима и достаточна для воспроизводства субъективного фактора производительных сил общества. Поэтому никакие эпитеты, добавляемые к понятию «общественно необходимое рабочее время», не могут и не должны вносить сомнений в его закономерность.
Бесперспективно возводить нормы времени в категорию причин или условий недостатков в воспитании детей. Если бы формирование антиобщественной направленности личности несовершеннолетних действительно зависело от наличия свободного времени родителей, то тогда именно в неблагополучных семьях были бы самые социализированные дети.
Существенно отличаясь от всех иных категорий семей, имеющих несовершеннолетних правонарушителей, по уровню профессиональной квалификации, престижности самих профессий и должностей, родители из неблагополучных семей фактически не имеют интереса к его повышению. Среди них только 8,5% планируют повысить свой профессиональный уровень. Более 40% родителей не удовлетворены своей работой, но делать что-либо для радикального изменения профессионального статуса считают бессмысленным. Подавляющее большинство из них вкладывают в смысл более подходящей и престижной работы лишь ее бесконтрольность и более высокую оплачиваемость. Таким образом, отсутствие интереса к повышению профессиональной квалификации говорит о невозможности улучшения материального положения и неумении неблагополучной семьи сформировать у своих детей позитивный интерес к последовательному развитию способностей.
К числу показателей уровня развития личности следует отнести также интересы, отражающие потребность в индивидуальном самовыражении личности, т. е. те, которые возвышают личность в собственных глазах, компенсируют неудовлетворенность, трудом и низким общественным статусом, дополняют проявление индивидуальности, обеспечивают духовное развитие. Поскольку эта группа интересов реализуется в свободное время, предназначенное для восстановления и развития физических и духовных сил, их структура и содержание говорят не только об отношении и способности человека к основному виду деятельности, но и о способности к саморазвитию в целом.
Родители из неблагополучных семей не обременяют себя заботами по воспитанию детей, занятиями спортом, домашними обязанностями, самообразованием, культурным или политическим просвещением, хобби и т. д. В этих семьях нет личного транспорта, садово-огородных или приусадебных участков, дач. Среди них не нашлось ни одного любителя театра, музыки, поэзии, художественной литературы и т. п. Короче говоря, субъектов семейного неблагополучия отличает ярко выраженная пассивность во всей непроизводственной сфере.
Деформация или отсутствие социально ценных интересов, связанных с потребностью в самоутверждении личности, порождает у родителей из неблагополучных семей чувство безысходности, естественности сложившегося образа жизни. Это парализует возможность зарождения интересов, связанных с перспективой своего будущего и будущего своих детей. Не случайно у них преобладают интересы, ориентированные на удовлетворение «сегодняшних» проблем. Так, 31 % родителей представляют свое будущее точно таким, как настоящее, а 26% — еще более худшим. Все остальные не представляют себе своего будущего, планов в отношении его не строят, и оно их не волнует. В этом, по-видимому, одна из причин несформированности интересов к укреплению семьи, воспитанию и обучению детей.
Если дополнить приведенную структуру интересов перечнем наиболее развитых и актуальных в неблагополучных семьях интересов (употребление спиртного, бесцельное времяпрепровождение, неупорядоченное половое общение, бродяжничество, нетрудовой образ жизни и т. п.), то можно выявить «жесткую» связь между интересами и образом жизни субъектов семейного неблагополучия. Из этого следует, что крайне эгоистическая, предельно прозаическая, меркантильная направленность всей системы интересов родителей из неблагополучных семей почти не оставляет надежды на их способность к самовоспитанию, естественную декриминализацию. Особенно проблематичным выглядит последнее в связи с фатальным непониманием (или нежеланием понимать) зависимости между аморальным, или противоправным, поведением родителей и таким же поведением детей
