После убийства Павла 1 на престол вступил его сын Александр, воспитанный под присмотром бабки Екатерины II и швейцарца Лагарда. В переписке меавду Александром 1 и его воспитателем Лагардом впервые появилось такое понятие как либерализм. Начало своего царствования новый монарх отметил рядом либеральных реформ, которые должны были быть по первоначальному замыслу продолжены в соответствии с проектами Сперанского. Однако проекты Сперанского предполагали некоторое ущемление интересов дворянства, и, кроме того, знать ненавидела выскочку Поповича и ей удалось вбить клин между императором и его наиболее дорогим сановником. Сперанский был отправлен в отставку и ссылку, из задуманных им реформ получило воплощение лишь создание Госсовета.
Опала Сперанского была одним из проявлений поворота Александра 1 к реакционной половине его царствования, и реакционный характер и самодержавный режим принял окончательные прочные формы в правление младшего брата Александра — Николая 1, который после восстания декабристов видел угрозу ни только со стороны разного рада либеральных и революционных идей, но и со стороны русского дворянства. Поэтому Николай работал над созданием прочной опоры своего режима в виде разрастающейся бюрократии. Власть бюрократии в царствование Николая 1 была подчеркнута даже появлением новой одежды, обязательной для всех чиновников — вицмундиров, и крайним выражением бюрократически-полицейского характера режима стал корпус жандармов. Государь привлек к числу своих ближайших сановников и тех, кто выдвинулся ещё при его старшем брате: начальника военных поселений Аракчеева, возвращенного в Петербург Сперанского, генерала Закревского, назначенного генерал-губернатором Москвы.
Активно проводя политику священного союза, Николай 1 снискал своей идеей репутацию жандарма Европы. Особенно этой репутации способствовало подавление восстания в Польше в 1830-1831 и подавления русской армией революций в Германии и Венгрии в 1848. В том и в другом случаях русскими войсками командовал генерал-фельдмаршал Паскевич, военный губернатор Кавказа. Среди бюрократов Николая 1 большую роль играли выходцы из немецкого прибалтийского дворянства. В Прибалтике, которую тогда называли Остзейским краем, установился особый порядок с господством немцев землевладельцев, на которых работали эсты и латыши, получившие в 1816-1819 личную свободу без земли. Однако опора на немецкий бюрократический элемент была дополнена Николаем 1, которого русские интеллектуалы прозвали Николаем Палкиным, дополнена формулой «православие, самодержавие, народ».
Среди немцев-бюрократов Николая 1 одним из наиболее верных был Конкрин — 20 лет занимавший пост министра финансов. Конкрин, будучи весьма кропотливым бюрократом, в экономической политике отстаивал протекционизм. В самом начале 19 в. в России получили широкое распространение идеи Адама Смита, Сея и Бентама о свободе торговли. Их наиболее активным пропагандистом был первый русский академик по разряду политэкономии Генрих Шторх — немец, писавший по-француски. Шторх считал, что Россия должна уступить рукоделие и торговлю более богатым странам, т. е. свободно торговать с этими странами своей сельскохозяйственной продукцией, и ввозить промышленные товары.
С возражениями этой точки зрения выступили первый министр коммерции, предприниматель и меценат граф Румянцев и друг Сперанского, глава департамента государственной экономии, а затем президент вольного экономического общества адмирал Мордвинов. Румянцев написал сочинение о разуме тарифа, в котором, не отрицая в принципе свободу торговли, обосновал необходимость достаточно высоких ввозных пошлин, во-первых, на некоторые предметы роскоши и, во-вторых, на те промышленные товары, которые можно производить в самой России. Мордвинов в ряде записок более подробно обосновал охранительный протекционизм для поддержки российской промышленности, в первую очередь — текстильной.
Поначалу Александр 1, благосклонный к Шторху, установят либеральный таможенный тариф в 1819, но уже через 3 года стала очевидной необходимость протекционизма (1822), и произошел поворот в политике охранительных таможенных пошлин, которая продолжалась почти 30 лет (1850). Таможенный протекционизм способствовал развитию российской хлопчатобумажной промышленности, которая стала ведущей отраслью промышленности страны с центрами в Москве и Иванове. Однако развитие русского ситцевого капитализма повлекло международные осложнения. Ситцевый капитализм, т. е. хлопчатобумажная промышленность Москвы и Иванове была ориентирована на обширный внутренний российский рынок, а таможенные пошлины ставили барьеры для проникновения на этот рынок английских тканей. Окрепнув, российская текстильная промышленность стала претендовать не только на российские, но и на заграничные рынки сбыта, прежде всего средневосточные и среднеазиатские. Английские фабриканты также стремились на эти рынки, и завязался клубок противоречий, который раскручивался в форме растущей в Англии русофобии, т. е. враждебности к России и русским.
В 1839 Англия начала военные действия по евразийской кайме от Турции до Китая. Русские и английские интересы столкнулись прежде всего в Малой Азии и Закавказье. Развязка, неудачная для России, наступила в Крымской войне, где Англия и Франция выступили на стороне одряхлевшей Османской Империи против России и торжествовали победу. Престижу России, как великой военной державы, был нанесён тяжелый Удар.
Император Николай 1 покончил жизнь самоубийством. Его наследник Александр II приступил к осуществлению реформ, способствовавших созданию основ гражданского общества в России. Реформы Александра II, главной из которых была отмена крепостного права, известны под названием «великих реформ». Обратим внимание на одну из реформ, бюджетную или финансовую. Она была проведена под руководством государственного контролера Татаринова и установила единство российского государственного бюджета и его публичность. Среди реформ, неупомянутых в учебнике, назовем в первую очередь отмену третей купеческой гильдии — это не очень значительное преобразование, и отмена винных откупов. Винные откупы были введены при Петре Великом, распространились на всю империю при Екатерине II. Они служили довольно надёжным источником доходов казны, и в тоже время, одним из главных источников обогащения отдельных лиц и коррупции. Богатейший откупщик Дмитрий Бенардаки, по прозвищу Бенардаки Кабако Мудрый, уплатил за последние годы существования винных откупов в казну 19 миллионов рублей. Состояние второго богатейшего винного откупщика старообрядца Василия Коколева составило 7 миллионов рублей. Коколев сыграл в ходе «великих реформ» выдающуюся роль как грюндер. Он был наиболее энергичным из создателей новых частных акционерных коммерческих банков и компаний, которые стали создаваться с 1864 г. С этого же года стали появляться новые биржи.
В первой половине 19 в. в России существовали биржи в 6 городах. С 1864 по 1877 г. возникло ещё более 10 бирж, и они стали функционировать несравненно более активно. Наконец, в эпоху великих реформ произошло изменение во внешней торговой политике. В 1857 г. был принят второй за столетие либеральный таможенный тариф, и это была уступка побежденной России державам-победительницам в Крымской войне. 50°-60° годы были периодом расцвета в европейской международной торговле фритредерства.
Свободная торговля, с одной стороны, осложнила положение русских промышленных предпринимателей, но, с другой стороны, она позволила переоборудовать текстильные фабрики. Главную роль в техническом переоснащение предприятий русской хлопчатобумажной промышленности сыграл немец Людвиг Кноп, располагавший хорошими связями в центре мировой текстильной промышленности — Манчестере, и организовавший доставку в Россию новейшего оборудования из Англии. Кноп обладал важным качеством для успешных контактов в Московской деловой среде — он был способен много пить, не теряя при этом ясности головы и спокойствия желудка. Благодаря чему был налажен контакт с Московскими купцами и фабрикантами. Кноп к концу жизни в той или иной форме участвовал в 122 русских промышленных предприятиях. Появилась поговорка: «где церковь — там и поп, а где фабрика — там и Кноп». Крупнейшее текстильное предприятие в Российской Империи — Кренгольская мануфактура в Нарве — была создана Кнопом и несколькими Московскими купцами. Однако, обзаведясь новым оборудованием, русские фабриканты захотели гарантий рынков сбыта, а также источников более дешёвого сырья. Их интересы столкнулись с фритредерской политикой министерства финансов, которое в годы «великих реформ» возглавил очередной прибалтийский немец Михаил Рейтерн.
Убежденный фритредер и, пожалуй, первый среди российских государственных деятелей американофил, Рейтерн был одним из либеральных бюрократов сгруппировавшихся вокруг младшего брата Александра II — великого князя Константина. Одним из либеральных бюрократов был так же Николай Малютин, фактический руководитель работы редакционной комиссии по подготовке крестьянской реформы.
И, наконец, ещё одно имя — Петр Семёнов-Тяныланский, великий путешественник вице-президент Географического Общества. Рейтерн считал, что судьба России — быть земледельческой страной. Он не согласился с великим химиком Менделеевым, проповедником индустриализации, и программа железнодорожного строительства, которую отстаивал Рейтерн, заключалась в обеспечении подвоза экспортного хлеба к балтийским и черноморским портам, причём выгодные консессии на строительство железных дорог Рейтерн раздают своим протеже: прибалтийским немцам и евреям, располагавшим коммерческими связями в Европе. Рейтерн вместе с канцлером Горчаковым и военным министром Краббе подготовил продажу Аляски. Это был. во-первых, дружественный акт по отношения к США, во-вторых, Рейтерн утверждал, что доход от сделки пойдёт на благо железнодорожного строительства в России, в-третьих, хотя русскими колониями в новом свете более 60 лет занималась первая акционерная компания в стране — российско-американская, особого проку от этих колоний не видели. Аляску продали американцем, которые по началу хихикали над тем, что приобрели Морже-Россию, но затем стали находить на Аляске золото и другие ценные ресурсы, чем дальше, тем выше.
Железнодорожная программа Рейдерна вызвала противодействие со стороны Московских славянофилов. Славянофилы установили тесные контакты с московским купечеством и стали выражать его интересы. Наиболее активными были публицист Иван Аксаков, предприниматель и учёный Федор Чижов и профессор политэкономии Иван Бабст. Чижов провёл ряд деловых комбинаций, чтобы обеспечить строительство железных дорог, во главе которых стояли бы русские. Самой важной из этих дорог стала московско-ярославская. Бабст стал воспитателем по политэкономии наследника престола и внушал ему мысли о необходимости поддерживания отечественной промышленности. Наконец, Аксаков сначала обосновал программу железнодорожного строительства с тем, чтобы линии сходились к Москве и связывали её с богатыми ресурсоносными окраинами, а также обеспечивали мобильность рабочей силы.
Пока шла полемика вокруг железных дорог, началось российское продвижение в Среднюю Азию. В 1864 полковник Черняев неожиданно взял Ташкент. Пока в Петербурге думали зачем, московские славянофилы приняли Черняева с распростёртыми объятиями. У них уже сложилось мнение, что Среднеазиатские ханства — это богатый источник сырья и рынка сбыта для московского ситцевого капитализма. Вскоре русские войска взяли Бухару и Самарканд — город, который исторически считался ключом к владычеству над Азией, затем был взят Такаит. Таканское и Хивинское ханство. Бухарский эмират либо утратили самостоятельность, либо признали протекторат России.
Между тем на другом направлении — на Балканах, началась очередная война якобы братьев-славян против турок. Балканская война 1877-1878 вызвала большой патриотический подъём в России. Балканским славянам, в первую очередь болгарам, была оказана поддержка, Турция потерпела поражение, но достижения России в этой войне были урезаны в результате дипломатического нажима западных держав, но всё-таки Россия получила три города и крепости, в том числе Батум.
Иван Аксаков непочтительно высказался в своём журнале об Александре II, который сделал уступку западным державам, — Аксакова выслали из Москвы. Но дело славянофилов торжествовало — Рейтерн покинул пост министра финансов, и обозначился новый поворот к таможенному протекционизму. После того, как Александр II погиб от бомбы народовольцев, его сын Александр III среди прочих охранительных мер проводил и охранительную тарифную политику. Министры финансов Бунте, Вашнегратский и Витте усиливали таможенный протекционизм. Тариф 1891, который иногда называют Менделеевским, поскольку Менделеев принимал активное участие в его составлении, носил уже не охранительный, а запретительный характер. Министр финансов Бунте пытался ввести в России европейские принципы налогообложения и фабричного законодательства. Бунте провёл отмену подушной подати и пытался ввести регулирование отношений между предпринимателями и рабочими через институт фабричных инспекторов.
Ближайшим соратником Бунте стал известный профессор политэкономии позднее академик Иван Янжу. Реформистская рабочая политика Бунге и Янжу вызвала противодействие со стороны московских фабрикантов. Они прибегали к шантажу, доносам, попыткам подкупа, в результате реформаторы ушли в отставку. Сменивший Бунге, выдающийся математик Вашнегратский сумел сбалансировать русские государственные финансы по принципу: недоедим, но вывезем. Вывозили естественно хлеб. В конце концов это привело к голоду 1891-1892. Вашнегратский был отставлен, пост министра финансов занял Витте, который начал проводить активную политику индустриализации.
