Анализ современного положения человечества во всех сферах его жизнедеятельности, положения, унаследованного им от прошлого в результате всей истории его становления и развития, является важнейшим условием оценки его возможностей и шансов на будущее.
Вопрос о войне и мире, о том, сумеет ли сохранить себя человечество и обеспечить свое развитие в будущем, о том, каково будет это будущее, чем оно будет отличаться от всей прошлой истории, вполне оправданно встает и в более широком историческом плане. Это вопрос о природе самой человеческой истории, ее движущих силах, о характере ее закономерностей, о том, в какой мере человечество предопределено в своем историческом творчестве и насколько оно является свободным творцом истории, своей собственной судьбы. Существуют ли такие объективные факторы, силы истории, тенденции развития, которые бы в самых общих чертах обнаруживали ее направленность, раскрывали человечеству спасительные пути к мирному и обеспеченному будущему? Чему учит нас наша собственная история? Каковы те силы и возможности, оставленные ею нам в наследство, опираясь на которые окажется возможным совладать со сложнейшими проблемами нашего современного существования?
Коренные социально-политические перемены нашего столетия, открывшие путь становлению новой, коммунистической цивилизации, радикальные изменения в образе жизни людей, вызванные последствиями невиданного ранее научно-технического прогресса, подвели человечество к рубежу, знаменующему конец прежней и начало новой истории. Нынешнее положение человечества — закономерный результат его исторического прошлого. Оно рождено самой исторической необходимостью, но в своих объективных основаниях оно фатально не предопределяет торжества позитивных, созидательных и прогрессивных тенденций развития, а ставит их осуществление в непосредственную зависимость от исторического выбора и решения объективно обусловленного и свободного в своем творчестве человечества. Эта особенность современного исторического развития с необычайной силой обнаруживает себя в той ситуации, которая сложилась сегодня в связи с решением проблемы мира. Человечество сейчас находится перед фактом существования двух совершенно реальных и противоположных по своим последствиям возможностей: мир и всеобщее разоружение или термоядерная война, несущая гибель человечеству. Не решив этой коренной проблемы нашего, века, трудно говорить о каких-либо гарантиях, обеспечивающих наше будущее, ибо оно возможно лишь в том случае, если человечество сохранит себя, а не станет жертвой термоядерной катастрофы, если оно окажется в состоянии все Достижения цивилизации использовать на благо человека, реализовать их в условиях новой, подлинно культурной истории.
Именно поэтому, современная прогрессивная философская мысль и реалистическая политическая теория отвергают различные светские и религиозные варианты фаталистического или провиденциалистского понимания истории и соответствующие фатально-пессимистические и фатально-оптимистические прогнозы на будущее. Они говорят о необходимости самого серьезного учета различных взаимоисключающих возможностей современной исторической ситуации, всех благоприятных и неблагоприятных обстоятельств и факторов при принятии конкретных решений и действий, направленных на осуществление поставленной цели. Сегодня, как никогда раньше, очевидно, что будущее человечества не предопределено его прошлым, оно достигается не автоматическим ходом объективного движения истории, а в результате сознательной деятельности людей, их выбора и решений.
Никогда еще так остро не осознавалась человечеством неповторимость, и однократность его исторического положения, как это происходит сегодня. Представители различных направлений современной философской мысли — марксистской и немарксистской, побуждаемые специфическими для их социальных систем и общими глобальными проблемами существования всего человечества, ставят кардинальные вопросы, касающиеся судеб человеческой истории, ее природы, характера и направленности. Вопрос этот встает в виде самых различных предположений и опасений. Будет ли ожидаемое будущее историей в старом смысле, или оно возникнет на основе принципиального разрыва со всей прошлой традицией? Сохранит ли себя сила духовного творчества человека, или она будет заменена чисто техническим творчеством? Приведет ли торжество современной индустриальной цивилизации к отрыву культуры от человека, к господству внешних, формально-обязательных и безразличных к судьбе каждого индивида предписаний и регламентаций, регулирующих социальное поведение людей? В какой мере это будущее окажется способным воспринять и соединить в себе духовные достижения Запада и Востока, стать мировым сообществом, органично и демократически сочетающим в себе общие и специфические элементы различных исторических и национальных культур? Или, напротив, только сейчас перед человечеством открылись наивысшие возможности его прогрессивного культурного и социального развития, и при всех необычайных сложностях и трудностях современной ситуации оно уже созидает те предпосылки своего лучшего будущего, на основе которых осуществится его самоопределение в рамках новой культурной целостности, соединяющей в себе на гуманистических началах традиции и современность, духовно-личностную и техническую формы жизнедеятельности?
Возражая против исключительного характера нашей эпохи, некоторые зарубежные историки и философы сравнивают ее с различными периодами упадка и гибели древних культур — греко-римской, китайской, индийской и более поздних культур Американского континента. Однако это сравнение наряду с некоторыми общими моментами обнаруживает и даже подчеркивает существенное своеобразие современной исторической ситуации. Прежде каждая культура, воспринимавшаяся как самостоятельная и в себе замкнутая человеческая вселенная, олицетворявшая мир в целом, занимала лишь незначительную часть земной поверхности, и, несмотря на гибель этой культуры, будущее человечество обеспечивалось за счет других регионов. Сегодня земной шар полностью включен в единую историю, в единую, хотя и разнородную систему экономических и политических связей.
Единство человеческой истории есть результат многовекового развития. «Всемирная история, — писал Маркс, — существовала не всегда; история как всемирная история — результат». На заре культурной истории, когда люди различных континентов и районов земного шара, разделенные огромными и непреодолимыми пространствами, только выходили из своего животного состояния и образовывали первые человеческие общности, существовал лишь один объективный фактор их потенциального исторического единства — принципиальная общность природных предпосылок истории, географических условий Земли и биологической организации людей. Движимые единой естественной потребностью существования и воспроизводства своей жизни, люди стали производить орудия труда, создавать ту единую в самых общих чертах технологию производства и другие средства культурной жизни, которые впоследствии стали определяющим фактором общественной жизни и исторического единения человечества.
Возникнув в различных частях земного шара, первые исторические культурные центры (Египетское государство в долине Нила и Шумерское царство в Двуречье) путем расширения географических и культурных сфер своего влияния постепенно включали в себя новые народы и страны. Наряду с ними или позднее, как отмечает академик Конрад, в других районах Земли самостоятельно возникли культурные центры (в Индии в бассейне Инда и Ганга и на территории современного Китая в бассейне Хуанхэ), которые также распространяли свое влияние на племена и народы, населяющие прилегающие к ним территории. В дальнейшем различные исторические центры приходят в соприкосновение, вступают в торговые, политические и культурные взаимоотношения или сталкиваются между собой как враждебные силы. Эти столкновения разрешались тем, что либо к старым районам истории добавлялись новые, либо народы новых районов, выходя из мест своего исконного расселения, вторгались в жизнь старых центров. Так начавшееся некогда пространственное распространение истории в течение нескольких тысячелетий вовлекло в свою орбиту все части земного шара. «В сложнейшем процессе соприкосновения одних пастей человечества с другими формировались этнически устойчивые племенные группы; на этой основе развивались народности, перераставшие в дальнейшем в нации…». Чем шире в ходе дальнейшего развития становятся отдельные воздействующие друг на друга враги, отмечали Маркс и Энгельс, «чем дальше идет уничтожение первоначальной замкнутости отдельных национальностей благодаря усовершенствованному способу производства, общению и в силу этого стихийно развившемуся разделению труда между различными нациями, тем во все большей степени история становится всемирной историей».
При всей значимости различных факторов пространственного распространения истории в древнем мире и в более поздние периоды докапиталистического развития связи и взаимоотношения, складывавшиеся между древнейшими культурными обществами, носили случайный и эпизодический характер. Мировая история от первобытнообщинного строя до зарождения капитализма в целом развивалась в локальных и мало связанных друг с другом культурных центрах — китайском, индийском, египетском, греко-римском и американском. Древние центры исторической жизни были настолько изолированы друг от друга и от остальных районов мира, что нередко с их гибелью исчезали и многие достижения их высоких культур. Известная разорванность и неорганичная преемственность истории имеют место и в ее движении по вертикали от самых ранних культур древности до наших дней. Индивидуальная целостность и неповторимость духовной структуры прошлых культур во многих аспектах оставались недоступными для их адекватного восприятия и освоения культурами последующих эпох.
Европейское средневековье в ряде существенных моментов было лишь формальным преемником ценностей греко-римской культуры, так же как философские, научные и религиозные представления древнеиндийской и древнекитайской цивилизации лишь в трансформированном виде включились в состав культурных структур этих регионов более позднего времени. Следует иметь в виду и то обстоятельство, что те исторические свидетельства, литературные, философские и иные памятники духовной жизни, по которым судят о характере культуры далекого прошлого, являются в известным смысле условными и опосредованными, обобщенными и символическими показателями конкретной, живой истории. Прошлая история — это не только то, что мы увидели в ней на значительном временном расстоянии, но и то, что происходило некогда в ее конкретных жизненных реалиях.
Общение между народами всего мира принимает устойчивые постоянные формы вместе со становлением и развитием капитализма. Создание единого мирового рынка привело к расширению международных связей, к разрушению национальной и региональной замкнутости. Производство и потребление всех стран приняли космополитический характер. Вместо старых потребностей, удовлетворяемых продуктами натурального и отечественного производства, возникают новые, для удовлетворения которых требуются продукты самых отдаленных стран. На смену национальной замкнутости пришла всесторонняя связь и всесторонняя зависимость народов друг от друга. Плоды не только материальной, но и духовной деятельности отдельных наций все в большей мере становятся общим достоянием.
Развитие капитализма способствовало становлению не только экономического и политического единства мира, оно явилось также мощным стимулом научного прогресса, в том числе и исторической науки, которая смогла наконец воссоздать научно обоснованную общую картину всей мировой истории. Серьезные достижения в области археологии, этнографии, лингвистики, антропологии и других наук, совершенствование филологической и исторической критики источников, новые технические приемы обработки конкретного материала чрезвычайно повысили уровень его фактической обоснованности, что превратило историческую науку в самостоятельный и объективный источник знания о прошлой жизни человечества, в важный критерий истинности различных философских истолкований природы исторического процесса. К эпохе развитого капитализма относится также и создание марксистской, материалистической концепции истории, явившейся последовательно научной теорией общественного развития и методологией исторического познания.
Объединительные тенденции в мировом развитии, вызванные к жизни капитализмом, достигли в наши дни, и условиях, когда сложилось могучее содружество социалистических государств и капитализм перестал быть единственной и господствующей социально-политической системой, чрезвычайно высокого уровня. Народы всего земного шара оказались сегодня вовлеченными в единую, хотя и весьма неоднородную систему экономических, политических и культурных отношений. Быстрое развитие наземных, морских и воздушных средств сообщения, широкое распространение средств массовой коммуникации — печати, радио, кино и телевидения сблизили самые отдаленные континенты и точки земного шара, сделали его близким, доступным и обозримым для каждого. Интенсивное экономическое и культурное общение народов, их непрерывные политические контакты и взаимодействие, постоянная и мобильная информация о происходящем в мире превратили огромные массы людей, составляющих почти все население планеты, в непосредственных и косвенных участников больших и малых событий жизни человечества. Даже такие разрушительные плоды современной цивилизации, как термоядерное оружие и ракетные средства его доставки, сделавшие уязвимыми все районы Земли своей угрозой всеобщего уничтожения, дают возможность каждому непосредственно ощутить тесную связанность его личной судьбы с судьбой всего человечества.
Как никогда раньше, в современном мире сложилась тесная взаимосвязь и взаимозависимость самых различных факторов, общественных явлений и процессов, объективных и субъективных сторон человеческого существования, общечеловеческого и конкретно-индивидуального, интернационального и национального, общественного и личного. Все это свидетельствует о том, что только в нашу эпоху человечество оказалось в полной мере соединенным в некое, хотя и негармоничное, единое целое, с общими жизненными проблемами, с общей исторической судьбой. Современная история предстает в своей противоречивости, противоборстве двух систем — социализма и капитализма, но и в известном внутреннем единстве. Только сейчас можно говорить о единой истории человечества в строгом смысле, в творчестве которой в большей или меньшей степени принимают участие все народы земного шара. В этом одна из особенностей нынешней исторической ситуации, выражающей ее исключительность и однократность, ее неповторимую индивидуальность.
О природе исторического процесса, его направленности, о факторах и силах, определяющих его современное развитие, можно судить по проявляющим себя в ней социологическим и историческим закономерностям, которые независимо от степени своей общности говорят о тенденциях и явлениях, характерных для всей истории, отдельных общественных формаций, цивилизаций, эпох, о повторяемости различных экономических, социально-политических и культурных явлений. Вместе с тем они несут в себе подтверждение и другой особенности исторического события — его конкретной и неповторимой индивидуальности, однократности.
Прошлая история, рассматриваемая с позиций сегодняшнего дня, предстает перед нами в виде некоего сложного, неоднозначного, противоречивого, но в целом единого процесса, обладающего сходными, повторяющимися моментами в развитии различных стран, народов, культур не только в рамках определенного исторического периода, но и в отдаленных друг от друга во времени эпохах. Схожие по своей природе причины привели к смене рабовладельческого общества феодальным в восточной части Азиатского континента (Ханьская империя) и на Западе у народов, живших на территории Римской империи. Можно отметить общность черт буржуазных революций от нидерландской в XVI в. до японской, происшедшей уже к XIX столетии, явлений культурного возрождения у различных народов, антифеодальных крестьянских восстаний. С известной закономерностью повторялись и войны на протяжении всей истории человечества и схожие причины, вызывающие их к жизни. На протяжении шеститысячелетней истории, известной нам по письменным памятникам, имело место более 15 тыс. войн. За это же время зафиксировано лишь 300 лет, в которые не было войн. Такая регулярность и частая повторяемость войн придавали им характер неизбежного и неотъемлемого элемента самой истории.
Вместе с тем история является одновременно ареной неповторимых по своей индивидуальности и конкретному содержанию однократных явлений и событий социальной и культурно-духовной жизни человечества. На примере крушения Римской империи можно отметить факты, свидетельствующие об особых исторических путях возникновения феодальных отношений на ее территории. Здесь, в частности, не наблюдалось того прогресса производительных сил, который согласно общесоциологическому закону соответствия производственных отношений характеру и уровню производительных сил должен был бы вступить в противоречие с отжившими производственными отношениями позднего римского рабовладельческого общества. Кроме того, падение Римской империи было вызвано не столько обстоятельствами внутреннего, развития, сколько причинами внешнего порядка, в первую очередь завоеваниями варварских народов.
Не только о повторяемости, но и об индивидуальной неповторимости исторического свидетельствуют и крестьянские восстания в Европе XIV—XVI вв. Чтобы выявить конкретное своеобразие этих событий, достаточно сравнить восстание Дольчино, Жакерию, восстание Уотса; Тайлера, гуситские войны и Крестьянскую войну в Германии.
Однако неповторимость и однократность исторического события состоит не только в спецификации общего в индивидуально выраженном, неповторимом способе реализации чего то уже бывавшего в истории, но и в его принципиальной уникальности. История создавала и способна, создавать в будущем, на новых этапах своего движения такие формы человеческой жизни, каких она вовсе не знала в прошлом, и отказываться от таких, которые всегда сопровождали ее развитие, наличествуют и сегодня и кажутся ее непреходящими «естественными» элементами. В этом важнейшее проявление поступательного движения истории, ее качественного обновления.
Ключевой силой и решающей стороной в новаторском творчестве истории является человек, или, вернее, субъективно-человеческий фактор социально-исторического развития, действующий на самых различных уровнях и представленный такими субъектами истории, как народ, партия, класс, социальная группа, отдельная человеческая личность. Деятельность исторических субъектов не ограничивается лишь некоторой относительной свободой выбора из тех возможностей, которые им предлагает объективное развитие общественной жизни. Специфика субъективно-человеческого фактора состоит не просто в выборе той или иной из имеющихся возможностей, но и в создании новых объективных предпосылок для своей деятельности, в творчестве новых форм жизни, в определении целей и задач, которые не просто сообщаются субъекту объективным ходом вещей, которые не даются в готовом виде, а возникают в процессе, практического взаимодействия субъекта с объектом и сами по себе являются результатом творческой активности субъекта. Итак, не только выбор из данных возможностей, но и творчество новых, не только содействие тому, что должно было или может произойти, но и решение в пользу того, что может и вовсе не произойти. Не просто познание логики вещей и следование ей, но и деятельность по созданию иных объективных условий человеческого существования, новой логики вещей, объектов исторического процесса. Знание логики вещей не есть еще знание необходимой для данной исторической ситуации логики поведения. Последняя складывается в связи и с учетом первой, но не тождественна ей.
Историческое творчество по своей природе новаторское и революционное творчество в самом широком смысле. Отказ от фатально-детерминистской и мистико-провиденциалистской интерпретации истории, правильное понимание специфической природы объективности социально-исторической действительности, которая в отличие от объективности природного мира не дается нам извне в готовом виде, а возникает и складывается в процессе: нашего практического взаимодействия с природой, — непременное условие научно-теоретического обоснования места и роли субъективного фактора. Человек является сотворцом социально-исторической реальности, а следовательно, и самой объективной логики ее существования и развития. Именно такое понимание истории, открывающее широкий простор для социальной активности людей, для их сознательного и целенаправленного воздействия на социальные процессы, их революционного творчества, обосновывал и утверждал Ленин.
В полемике с Плехановым и меньшевиками в связи с событиями революции 1905 г. Ленин приводит известные высказывания Маркса, относящиеся к Парижской коммуне, в которых отмечается, что, конечно, было бы очень удобно делать мировую революцию лишь при условии гарантирования благоприятных перспектив революционной борьбы. Но история, подготовившая определенные объективные предпосылки для революционных преобразований, никогда не гарантирует фатально-автоматически их успеха. Ссылаясь на поддержку Марксом революционного выступления парижских пролетариев в 1871 г., против которого он возражал за полгода до его начала, Ленин приходит к весьма примечательному заключению. Маркс в сентябре 1870 г. назвал восстание безумием.
Однако, когда массы восстали, Маркс пожелал быть вместе с ними в процессе борьбы, а не читал им нравоучений. Он понимал, что попытка совершенно точно учесть все последствия была бы шарлатанством или безнадежным педантизмом. Выше всего он ставил тот факт, что рабочий класс героически, самоотверженно, полный предприимчивости делает историю. Маркс смотрел на эти события с точки зрения тех, кто делает историю, но не имеет возможности безошибочно и заранее рассчитать ее перспективы, т. е. с точки зрения философа и революционера, понимающего действительную природу истории и исторического творчества, а не с созерцательных позиций морализирующего мещанина-интеллектуала.
Великие ученые и революционеры Маркс и Ленин, конечно, прекрасно понимали огромное значение научного анализа и учета самых различных объективных факторов и тенденций исторического развития для принятия верных политических решений, для самого революционного творчества. Их собственная научная и практическая деятельность является убедительным свидетельством этого. Но они прекрасно знали и другое — то, что социально-историческая деятельность не осуществляется на основе готовых рецептов, абсолютных по своей точности арифметических подсчетов всех «за» и «против», заранее гарантирующих успех. История закономерна и познаваема в своих основных тенденциях и возможностях, но она не предопределяет их реализации, она открыта для сознательного и свободного творчества, и только в нем она реализует себя в полной мере.
Такое понимание истории и соответствующий ему подход к изучению ее современной ситуации могут привести к правильной трактовке существа главной проблемы нашего времени — проблемы войны и мира, к успешному поиску и определению эффективных путей и средств утверждения прочного и всеобщего мира. Самые различные аспекты этой необычайно многогранной и комплексной проблемы сегодня стали предметом тщательных и всесторонних исследований антропологов, психологов, инженеров, военных, правоведов, историков, политологов, экономистов, социологов и философов.
